Городу нужен человек

Степан, как вы считаете, какая главная задача стоит сегодня перед современной архитектурой Санкт-Петербурга? Возможно ли создавать новые шедевры или их время прошло? 

Находясь в Петербурге, неминуемо сталкиваешься со странным противоречием. С одной стороны, признаваемая и любимая большинством красота исторического центра, с другой — совершенно эстетически оторванное от него ожерелье современных спальных районов. Проблема и причина такого положения вещей — в идеях и концепциях, которые оставил нам ушедший XX век. Последнее столетие много дало человечеству в плане комфорта, но вот характерное для предыдущих эпох стремление к красоте явно отошло на второй план. В части архитектуры, помимо прочего, произошло исключение человека, как главного критерия для определения масштаба отдельного здания и городского пространства. Вспомним знакомые нам с детства образы города будущего: летающие машины, теряющиеся в облаках небоскребы, стерильная геометрия стекла и бетона. И где-то там, среди брутальных колонн домов-кораблей обретается горожанин. Я, как архитектор, вижу для себя главной задачей возвращение человеческой меры и традиционно понимаемой красоты в современный город, связь этих ценнейших, во многом утраченных ныне качеств с сегодняшними технологиями и функционалом.

Вы реализовали этот подход в «Маленькой Франции»? 

Да, мы постарались следовать этим принципам. Перечислю ряд моментов, которые приближают архитектуру «Маленькой Франции» к человеческой мере. Для начала это артикулированный, проработанный первый этаж, то, что пешеход воспринимает в первую очередь. Во-вторых, внимание к архитектурным деталям, тщательная их прорисовка. Хорош тот фасад, который хочется разглядывать, изучать, таким образом человек становится сопричастным архитектуре дома, вступает с ней в диалог. С этой точки зрения в художественности и декоративности, я вижу проявление гуманистичного, гуманного. 

Что еще визуально делает «Маленькую Францию» ближе к человеку? 

Мы сделали акцент на декоративной проработке входных порталов. Парадный вход — важная часть любого здания, тем более жилого. Стоит упомянуть и такой элемент, как французские балконы. По-моему, это решение очень подходит петербургскому климату: в ненастное время года нет проблем с влагой, снегом и грязью. При этом для жильца сохраняется возможность почувствовать улицу, широко распахнув окно в пол, впустив в своё жилище свежий воздух и лучи нет-нет, да и появляющегося солнца. Выйти на балкон — означает вступить в некоторую связь с городом. Среда 20-й линии, где дом строится, подразумевает приязнь такого общения.

Что связывает Маленькую Францию с историческим Петербургом? 

Для нас, кроме прочего, было важно соотнести новое здание также и с самим городом, его наследием, его духом. Здесь три петербургских истока, первый — немецкий классицизм Лео фон Кленце, автора здания Нового Эрмитажа. Он повлиял на структуру фасада: ритмичного, строгого, но и декоративного; он дал пример для работы со стеной, которая лишь в небольшой части глухая, монолитная, в большей же прорезана обширными окнами. Второй источник — архитектура Северного модерна, в основном творчество Фёдора Лидваля. Ряд решений его Толстовского дома я позволил себе процитировать почти напрямую. Наконец, бесспорно влияние и советского ар-деко, оно проявляется наиболее в облике семиэтажной дворовой части. 

Если говорить об архитектуре, что, по-вашему, Петербургу не нужно категорически? 

Нашему, да и любому другому городу, желающему стать или остаться приятным для жизни, не нужна высотность, многоэтажность. При этом необходима компактность, пешеходная доступность основных инфраструктурных объектов. Достигается это осмысленным, эффективным использованием городского пространства. И, конечно, городу нужен человек: просвещенный, понимающий, отчего ему приятно находиться в центре города, что угнетает его на современных окраинах. Среда центральной части Петербурга, где мы стремимся проводить свободное время, не является недостижимым идеалом для новых районов. Наоборот, это то, что люди должны ожидать от них, хотеть, требовать.