Что скрывается за окнами лондонского One Hyde Park?

«Мой Лондон, я тебя не узнаю! Я выхожу из станции метро «Найтсбридж-Юг» и столбенею. Куда подевались элегантные дома викторианской эпохи, выкрашенные в белый и кремовый цвета, высокие потолки, черные железные решетки, каменные ступени, ведущие к подъездам?

На месте старого доброго Лондона здесь возникли четыре уродливые башни из стекла, бетона и металла. Они, словно пришельцы с альфы Центавра, взяли в плен викторианскую принцессу — отель «Мандарин ориентал» с востока. Согласно городскому реестру, это место имеет адрес — «One Hyde Park», то есть Гайд-парк, 1. Если послушать девелоперов, то это самый эксклюзивный адрес на нашей планете. Когда началась продажа недвижимости (2007 год), стали один за другим падать рекорды стоимости одного квадратного фута земли. Неудивительно, что цены на квартиры здесь доходят до $21 млн. и даже выше. От мирового финансового кризиса рынок недвижимости лишь несколько поежился, а затем, как говорит консультант олигархов Чарльз Макдоувелл, «началось бешенство цен».

Первый этаж — гигантское застекленное лобби, напоминающее интерьер пятизвездного отеля-модерн. Сверкающие статуи из металла, толстые ковры, сероватый мрамор, замысловатые канделябры, с которых словно сыплется град стекла. Обитатели Гайд-парка, 1, редко пользуются этим лобби. Они поднимаются в квартиры на своих «Майбахах» в лифтах из стекла и стали. Затем автомобили спускают в подземный гараж. Квартир около восьмидесяти. Пол покрыт темным дубом. Дорогая мебель, бронзовые и кристальные статуи, черное дерево, снова мрамор. Окна снаружи непроницаемы.

Где непроницаемость — там и секретность, и безопасность. Все на уровне последних технологий: и так называемые «комнаты паники», из которых тебя не извлечет ни один ультрасовременный Робин Гуд, пуленепробиваемые стекла и охрана, прошедшая тренинг британского спецназа, правда, в котелках, как у обитателей Сити. Вся поступающая почта и посылки проверяются рентгеном и только после этого доставляются адресатам. Гайд-парк, 1, защищен от прессы еще больше, чем от преступников. Ни лондонская, ни нью-йоркская «Таймс» не смогли заслать лазутчиков в эту фешенебельную Трою. То, что я знаю, это в лучшем случае из первых рук, а то из вторых и даже третьих.

Хочу здесь принести особую благодарность журналу «Вэнити Феор» («Ярмарка тщеславия»), который провел неблагодарную и кропотливую работу, переворошив многие реестры лондонской недвижимости, что помогло ему «опознать» некоторых жильцов Гайд-Парк, 1. Без его помощи я бы заблудился в лондонском тумане, напущенном миллиардерами.

«Первые руки» кое-где — это творцы Гайд-парка, 1, братья-разбойники Ник и Кристиан Кэнди. Им подсобляла девелоперская компания Waternights, принадлежащая премьер-министру Катара шейху Хамаду бен Хассиму аль-Тани. Кристиан, которому стукнуло 39 лет, волшебник цифири, 40-летний Ник — модник и плейбой — рекламное лицо предприятия.
 

Говорят, что ночью все кошки серы, но Гайд-парк, 1, можно полностью оценить именно ночью. Не потому, что он сверкает и переливается мириадами огней, а потому, что почти все его окна темны. Изредка где светится в окнах свет. Такое впечатление, что дом пуст.

Может быть, квартиры в этом доме слишком дорогие и поэтому туго продаются? Отнюдь нет. На январь 2013 года, согласно лондонскому регистру, из 80 квартир были проданы 76 на общую сумму в $2,7 млрд. Но живых квартирантов во плоти всего 12, считая Кристиана Кэнди, владеющего пентхаусом на шестом этаже. Остальные 64 квартиры числятся за какими-то непонятными корпорациями, о которых раньше никто и слыхом не слыхал. Все они зарегистрированы в офшорах.

Мой любимый Лондон, так сказать, «добумовский» — с мостами через Темзу, с Тауэром и Букингемским дворцом, со сменой караула перед ним, с судом Олд-Бейли Пикадилли, с Даунинг-стрит, 10, с театрами и барами, с Сити и «Английским банком». Этот Лондон был столицей Великобритании, а не убежищем для нежелающих платить налоги магнатов-разбойников.

Но уже с начала 60-х годов прошлого века то тут, то там стали вспыхивать первые зарницы бума на рынке недвижимости. Крах монархии в Греции вызвал прилив греческих олигархов. Затем последовала первая волна, накатившаяся с Америки, включая Уолл-стрит и Голливуд. Нефтяной кризис 70-х пригнал на берега Темзы арабские деньги. Они скупали все «не таясь и без истерики» — писали лондонские газеты. Когда аятоллы свергли шаха Ирана, начался наплыв иранских денег. И, наконец, после развала Советского Союза на Лондон нагрянули «самые, самые».

Вы, наверное, удивитесь, когда я скажу, что «налоговые небеса» или «налоговый рост» находятся не в Швейцарии или на Каймановых островах, а именно в Англии. Англия в самом центре всевозможных небес, как паук в центре сотканной им паутины. Их внутреннее кольцо составляют «зависящие» от британской короны острова Джерси, Гернси, Мэн. Более широкий круг — 14 заморских территорий, включая офшорных Гулливеров: Кайманы, Виргинские острова и Бермуды. Еще дальше — страны Британского содружества, бывшие колонии вроде Гонконга. Все они питают Лондон деньгами — чистыми, грязными, кровавыми, которые стекаются в Сити. Британское законодательство дает им бетонную подушку и в то же время брезгливо отстраняется от них или беспомощно разводит руками, когда разражаются скандалы. Потоки, идущие в Лондон, огромны. Так, например, в 2009 году только тройка «зависящих» островов скачала в Сити $332,5 млрд. Большую часть этой гомерической суммы составляли иностранные деньги, обошедшие налоговые рифы.

Англичане — люди музейного склада. Но даже британские традиции трещат под напором больших денег, отдавая им один лондонский квартал за другим. Архитектор Эдемир Волик говорит: «Наши георгианский и викторианский стили замерзли во времени, стали негибкими и ломкими. Мы продаем Лондон будущему метрополису, но одновременно не можем изменить даже одно окно в заповедниках. Все делается скрытно, подпольно».

Эти слова не надо понимать исключительно в переносном смысле. Магнаты реально зарываются в землю. Люди, работающие в лондонской Basement company, которая реставрирует подвальные помещения, говорят, что «психоз зарывания в землю» начался с середины 90-х годов. Сначала масштабы были сравнительно скромными — 30-40 квадратных метров под передним фасадом типичного лондонского викторианского дома. Затем стали рыть под садами, освещая подземелья сложными сооружениями (стеклянные мосты), обеспечивающими их естественным освещением. Затем последовали подземные комнаты для мини-гольфа, сквоша, боулинга, салоны красоты, бальные залы, лифты для автомобилей, гаражи для «Роллс-Ройсов» и «Бентли», водопады (!) и горы для скалолазания (!), плавательные бассейны.
 

«Подпольщики» вызывают возмущение лондонцев. Директор мозгового центра Policy Exclande Нил О’Брайен говорит: «Экономически, культурно и социально Лондон обогнал Англию. Политики, государственные служащие, журналисты, все, кто считается правящим классом, управляют одной страной, но фактически живут в другой. Лондон, говорят англичане, вполне может объявить себя независимым государством-городом».

Впрочем, им наплевать и на «остальной Лондон». Настоящие лондонцы чувствуют себя неуютно от такого соседства, от такого афиширования сверхбогатства и особенно от того, что его владельцы живут где-то за границами Британских островов. «Эти люди покупают свои дома, свои огромные дома в большинстве случаев не для того, чтобы жить в них. Эти дома часть их портфеля. Они ничего не приносят для радостей города, его улиц, кроме зашторенных окон и пустоты», — жалуется член ассоциации Найтсбриджа Эдвард Дэвис-Гилберт. «Это город-призрак, населенный людьми-призраками», — добавляет он.

Авторы дизайна братья Ник и Кристиан Кэнди создали свое богатство на основе бума в Лондоне, связанного с приватизацией недвижимости. Начинали братья-разбойники куда как скромно. На $3000, полученных в наследство от бабушки, они купили в долг однокомнатную квартиру в полуфешенебельном районе Эрлс Корт. Шел 1995 год. Братья продали свою квартиру с большой прибылью, а затем еще несколько раз повторили такой же трюк. Так они нашли свою нишу. В 1999 году они основали компанию Candy and Candy. Помимо дорогих квартир они торговали яхтами, личными самолетами, эксклюзивными клубами, предметами роскоши.

Талант и рынок сделали свое дело. Братья быстро и высоко залетели. Они, не церемонясь, подкатывались к олигархам и ловко играли на их страстях вчерашних выскочек. Яхта? Пожалуйста! Членство в аристократическом клубе? Один момент! Суперквартира? Минуточку! Братья, ставшие психологами, хорошо понимали свою клиентуру.

В 2001 году они продали квартиру на Белгрейв-Сквер Борису Березовскому за $6,2 млн. Квартира была оборудована камерами наблюдения, системой входа по отпечаткам пальцев, дистанционно управляемыми телеэкранами, электронной системой «узнавания» любимых квартирантом музыки и телепрограмм, которые могли следовать за ним из комнаты в комнату. Когда Березовский купил квартиру на Белгрейв-Сквер, другой русский олигарх Роман Абрамович вскоре тоже купил недвижимость за углом от Березовского на Лаундес-Сквер, а затем на Честер-Сквер. Абрамович и Березовский были похожи на вожаков двух подростковых банд, и каждый из них хотел иметь дом больше, чем его соперник. (Сейчас мы знаем, чем закончилось это соперничество.)

В 2004 году Кристиан Кэнди основал фирму «CPC Group», которую он зарегистрировал в «налоговом раю» на Гернси. Так, братья замахнулись на свой самый грандиозный проект — Гайд-парк, 1. Деньги текли к ним, как Темза. Они без всякого смущения называли своим клиентам умопомрачительные суммы, и те соглашались. Продажа квартир в доме на Гайд-парк, 1, началась в 2007 году. В том году прайм-жилплощадь в Лондоне стоила $2900 за квадратный фут. На Гайд-парк, 1, она доходила до $12 000. Появление Гайд-парк, 1, смешало все карты недвижимости.

Когда «Санди Таймс» впервые опубликовала материалы о скандальной роскоши обитателей этого дома, волна возмущения поднялась по всей стране. Общественность потребовала от правительства «нанести удар» по этому дому денежного греха. Канцлер казначейства Джордж Осборн вынужден был признать, что безналоговые манипуляции офшорных компаний с недвижимостью «вызывают гнев многих наших граждан». В связи с этим он предложил новое законодательство, предусматривающее в подобных случаях 15-процентный налог и ежегодные выплаты $221 000 за дорогую недвижимость, находящуюся в офшорах. Англичане возликовали, а взбесившийся Кристиан Кэнди назвал предложение канцлера «абсолютно постыдным».

Но публика сочла абсолютно постыдным (без кавычек) нечто другое. Оказывается, однажды корреспондент «Файнэншл таймс» играл в «Монополию» с Кристианом у него в доме. Брошенная кость Кэнди попала на квадрат со знаком «Сверхналоги». И Кристиан воскликнул: «Я не плачу налогов. Я налоговый эмигрант, живущий в Монако и Гернси!» В 50 английских городах это хамское заявление одного из братьев Кэнди вызвало столь сильный протест, что даже возникло движение против богачей, не платящих налоги. Надо заметить, что все это происходило в период наведения в стране режима «строгой экономии», бившей в основном по рядовым англичанам…
Но кто же все-таки проживает в доме на Гайд-парк, 1? Не скрывает своего местожительства в этом доме Анар Айтжанова, певица из Казахстана. Ее квартира стоит $89,5 млн. Как она умудрилась напеть на такую сумму — одному Аллаху ведомо.

Еще одна квартира стоимостью в $49,8 млн принадлежит Ирине Харитониной и ее супругу Виктору Харитонину. Последний, кажется, фармацевтический магнат в России. Имеют квартиры на Гайд-парк, 1, британский страховой олигарх Рори Карвилл и владелец телеканала 1T Бассим Хайдар. Канал нигерийский. Цена квартиры Хайдара $35,5 млн. На 11-м этаже в дуплексе проживает один из братьев Кэнди — Ник.

Дальше идет чехарда анонимов. Квартиры, принадлежащие консорциуму Project Grande. Триплекс на этажах 11, 12 и 13 у каймановой компании, за «чадрой» которой недавно прорезались черты шейха Хамада бен Яссима аль-Тана из Катара и партнера консорциума Project Grande.

Две квартиры в одну слил Ринат Ахметов, говорят, самый богатый украинец. За свои две квартиры он заплатил $215,9 млн. Еще один квартирант (как неуместно звучит это слово применительно к жильцам Гайд-парка, 1!). Зовут его Владимир Кам. Он владеет казахским медным гигантом Karakumys P.L.C., прописанным в Лондоне.
Две квартиры по этому адресу у профессора Вонг Вен Янга, имеющего прописку в Лондоне и Тайбэе. Вы скажете, хорош профессор, если смог выложить на бочку $43,7 млн! Но, по всей вероятности, за профессорской мантией скрывается тайваньский миллиардер-антрепренер Уинстон Вонг. 12-миллионные апартаменты совместно держат Десмонд Лим Сью Чун и Тан Кеви Йонг — малайзийские миллиардеры.

Этот дом — наглядное пособие к изучению мировой экономики и финансов. Кто самые богатые люди нашей планеты? Люди обычно отвечают на этот вопрос так: финансовые заправилы. Но вот уже как минимум десять лет, как этот ответ неправилен. Сейчас подлинные хозяева жизни — это хозяева недр земли: нефти, газа, металла, минералов. Вот почему страны, богатые в этом отношении, выдвигают из рядов своих граждан все большее количество миллиардеров. Вот почему по их числу Москва обошла Нью-Йорк.
Лондонские агенты по недвижимости подтверждают тот факт, что «хозяева недр» сильно потеснили финансистов. «Я не могу припомнить, когда я в последний раз продавал что-нибудь банкиру, — говорит риелтор Стефен Линдзи. — Банкирам не по зубам тягаться с русскими или казахами. Те по горло в нефти и газе».

Даже арабским шейхам приходится потесниться. «Богатства экс-советских олигархов просто непредставимы, — говорит Хершэм. — В лондонском Сити с русскими никто не может сравниться».

mk.ru